Мы были в таком головокружительном месте… С ума сойти можно! Там стоял белый рояль и пианист играл классическую музыку. Я не очень разбираюсь в этом, но атмосфера была как в фильме про великого Гэтсби. Я даже забыла про свои разбитые ботинки. Хотя там были мужчины и женщины в вечерних нарядах. Полы застелены мягким ковролином. Они все были в обуви на каблуках. Но я правда… я забыла обо всём. Потому что Карл… потому что… – Тамара задыхалась от волнения.
– И во сколько вы вернулись домой?
– Мы танцевали до трёх утра. Представляете?! До трёх!!!
С этого дня у Тамары всё в корне изменилось. Жизнь совершила крутой поворот. Карл каждый день приезжал, забирал её из квартиры, где она продолжала жить, и они проводили весь день вместе. Он купил ей хорошую и подходящую к сезону весеннюю одежду, водил в места, о которых она не подозревала, прожив в Германии почти три месяца. Через две недели, когда до конца Томкиной визы и её отъезда оставалось совсем ничего, она позвонила мне и, рыдая, стала объяснять:
– Карл меня бросил, представляете? А ведь он так влюблён, с ума сходит, пыль сдувает. И про будущее говорил. И про дочку мою расспрашивал, не хочу ли я её в Германию учиться перевести. Ещё бы! Конечно, хочу. И сегодня вдруг… я жду его, а он позвонил и сказал, что не приедет. Никогда не приедет. Что для него это всё слишком сложно… Ничего не понимаю, что произошло. Чем я его обидела? Позвоните ему, пожалуйста. Позвоните и поговорите с ним… Вы сможете его убедить… Я уверена, вы сумеете…
В тот день у меня была температура под сорок. Ночь прошла почти в бреду, и я еле двигалась по квартире. Голова раскалывалась, в горле першило, и слова прерывались раздирающим душу кашлем. Но я позвонила Карлу. Надо ж было выручать.
– Карл, это Тамарина подруга. Помните, я вам звонила как-то… Тамара рыдает. Скажите, что случилось, пожалуйста…
– Да, помню вас, помню, – сухо сказал Карл. – Мне тоже очень трудно. Я живой человек. Влюбился, как мальчишка. Но… понимаете… – Мужчина запнулся.
– Я всё понимаю, конечно, понимаю, но вы должны мне рассказать… Тогда я пойму ещё точнее… – затараторила я, пытаясь сломать ситуацию и заставить рассказать о его страхах или опасениях. – Если влюблены, в чём же тогда причина?
Карл заговорил. Он был женат на немке, в которую был влюблён до умопомрачения. Они поженились, когда ему было сорок, а ей едва исполнилось двадцать. Состоятельный уже на тот период Карл устроил помпезную свадьбу. Его жена окончила университет и открыла небольшую практику. Она консультировала семейные пары как психолог. Он же набрал массу заказов, анализировал, консультировал и обеспечивал жену и детей лучше, чем можно было мечтать. Один за одним родились трое детей. Карл купил виллу с большим участком, где могли играть его дети. Приобрёл виллу на Французской Ривьере, куда семья выезжала на лето. Само собой, в доке стояла и небольшая яхта, купленная Карлом для морских прогулок.
Однажды Карл неожиданно вернулся домой. И обнаружил любимую жену с чужим мужчиной на их семейной кровати. Что было дальше, я не знаю, но могу догадаться. Карл попал в больницу с инсультом. Выписавшись из клиники, постарел на двадцать лет. Восстановление проходило долго и тяжело.
– Я выглядел разбитым, дряхлым стариком, тянул одну ногу, – говорил Карл, с трудом подбирая слова, – врачи сказали, что мне нельзя волноваться, любой самый небольшой стресс может меня убить… С тех пор прошло два года. Я не могу жить один. Ну не могу – и всё! И вот… ответил на объявление. Пришёл и увидел Тамару. Вы не поверите, но она до боли похожа на мою жену. Только ещё красивее и добрее.
– Ну так в чём же дело? Вы влюбились, и Тамара вас любит…
– Да, Тамара в порядке, – ухмыльнулся Карл, – а вот я… Она молодая. Ещё моложе моей жены. Какие гарантии, что она не изменит мне? Если и эта женщина… так поступит… я не переживу…
– Понимаю, это страшно… страшно наступить на те же грабли. Но вы взрослый человек и должны понимать, что если сейчас не используете этот шанс, не женитесь на Тамаре, то она вынуждена будет уехать в Россию. Вы её потеряете…
– Знаю, но лучше один раз пострадать, потеряв её сейчас, когда мы с ней только две недели знакомы, чем потом, когда я проживу с ней какое-то время и она полностью завладеет мною… Вот тогда…
– Я должна возразить. Вы не должны сравнивать ситуацию с вашей женой и с Тамарой…
– Почему же?
В его голосе прозвучала надежда, ставшая для меня звоночком, и я продолжила аргументировать:
– Потому что ваша жена вышла за вас замуж в двадцать лет, она не нагулялась, вы были для неё первым мужчиной, так ведь? Через двадцать лет брака, смею предполагать, у вас либо вообще прекратились сексуальные отношения, либо были разовые и не такие эмоциональные, как в пору влюблённости…
– Ну, да…
– Вот и случилось что случилось… Вашей жене был необходим секс, которого она недополучила в молодости и не получала в браке с вами, потому что чувства уже остыли, так ведь? А Тамара… Тамара прожила непростую жизнь. Она дважды в России была замужем. За её спиной и браки, и увлечения. Ей сейчас сорок два. Она устала от всей этой карусели. Ей хочется покоя. Хочется спокойного брака с достойным мужчиной. Чтобы просто быть с ним рядом. Не забывайте, она же русская женщина. А нам свойственны, помимо всего прочего, и преданность, и благодарность… То есть всё не так, как было, когда вы встретили первую жену.
– Да, вы правы… Тамара другая. Как она благодарна, когда я ей что-то покупаю. Она радуется, как ребёнок, каждой мелочи… Меня это так подкупает…
Я поняла, что сломала мужика, и подлила масла в огонь:
– Вот видите… Тамара сказала, что вы ждёте развода. И в любом случае ей придётся уехать. То есть у вас будет время подумать. Вы же не завтра на ней женитесь, не так ли? Так зачем ставить точку и рвать по живому сейчас, если можно подумать, понаблюдать, как будут развиваться события и что скажут ваши чувства? Дайте время… и себе, и ей.
Мой муж, слышавший этот разговор, потом ругал меня:
– Как ты можешь распинаться и обещать мужику, что наши женщины верные и благодарные? Ты же не знаешь толком эту Тому. Она сейчас на всё согласна. А что будет потом, кто знает?! Ты дождёшься, эти мужья приедут к тебе разбираться… когда жёны начнут их бросать, получив вид на жительство.
– Ну, знаешь, письменной гарантии их верности до гробовой доски я не давала, пусть сами думают, – ответила я не очень уверенно. Да и три года… Только через три года они получат вид на жительства. Тогда мне это казалось вечностью. Когда это ещё будет…
Через пару дней Карл и Тамара пригласили меня в ресторан. В знак благодарности. Карл с нескрываемым восторгом смотрел на Тамару и не переставал благодарить меня за то, что я его вразумила. Он открыл счёт на имя новоиспечённой невесты и положил небольшую, но для российской женщины середины девяностых ощутимую сумму.
– Я хочу, чтобы ни она, ни её дочь ни в чём не нуждались, пока мы будем ждать окончания развода… – объяснил Карл.
Тамара улетела в Россию. Как долго будет длиться развод и чем всё это закончится, мы тогда не знали. Но почему-то обе были уверены, что всё будет хорошо. То ли отношение Карла к ней так действовало, то ли сумма в банке на Томкино имя. Но Тамара ликовала и совершенно не сомневалась в успехе предприятия. Заканчивался апрель, начинался май. Всё лето Томка не работала, на деньги Карла отремонтировала дом для матери, которую оставляла в России в случае своего замужества. Месяц отдыхала с дочкой на море. Брала
